eng
DOI: 10.22184/2227-572X.2017.34.3.28.32
Высшее образование в СССР опиралось на традиции классического образования, фундаментальную науку, универсальные знания и мощный социальный заказ.
А что сегодня лежит в фундаменте российской высшей школы? Насколько высок профессиональный уровень выпускников российских вузов? Каким образом и до какой степени стоит реформировать систему высшего образования, чтобы оно отвечало объективным требованиям современного общества? И так ли уж достаточно для этого просто решить проблему финансирования?
Александр КЕССЕНИХ
д.ф.-м.н., профессор, ведущий научный сотрудник ИИЕТ им. С.И.Вавилова РАН
Вы забыли указать еще одну фундаментальную опору высшего образования: качественное среднее образование. Когда студент-первокурсник не знает, на какие ионы диссоциирует соль и не умеет определить степень окисления того или иного элемента в соединении, о дальнейшем с ним уже трудно разговаривать. Поэтому в первую очередь нужно повысить уровень образования в средней школе. И первым шагом в этом направлении должна стать качественная подготовка учителей. И достойная оплата их труда. Молодые преподаватели в школах, да и в вузах, не должны получать нищенскую зарплату, иначе в российском образовании скоро просто не останется квалифицированных кадров – молодые специалисты уйдут в продавцы и менеджеры, чтобы прокормить семью.
Еще одна важная задача – создание системы положительной мотивации школьников и студентов. Только это позволит отучить школяров от привычки надеяться на шпаргалки, щелкать клавишами своих смартфонов во время контрольных и экзаменов. Но для этого необходимо в корне менять стиль обучения. Серьезно заниматься профориентацией и в школах, и в вузах. Разумно и творчески подходить не только к обучению, но и к системе контроля – не надеяться лишь на тестовые методы.
Только в этом случае молодые люди будут понимать, что в первую очередь им нужны реальные знания, а не бумага с печатью или связи и знакомства. Но главное – молодежь должна быть уверена в завтрашнем дне и в том, что полученные знания будут обязательно востребованы. Трудные задачи. Но их надо решать.
Николай КУДРЯВЦЕВ
д.ф.-м.н., член-корреспондент РАН, ректор МФТИ
Система высшего образования должна ориентироваться на потребителей выпускников – работодателей. В советское время после окончания вузов выпускников распределяли на предприятия, где они должны были отработать не меньше трех лет. В 90-е, с приходом рыночной экономики, стали появляться государственные и частные учебные заведения, ориентированные на спрос. Сегодня вузы сами определяют контрольные цифры приема, исходя из социально-экономических запросов и с учетом того, что выпускники, работающие не по специальности, создают вузу негативный имидж.
Сейчас проходят проверку на эффективность разные формы взаимодействия с бизнес-сообществом. Например, в этом году в Москве проводится такой эксперимент: несколько технологических компаний организовали дополнительные добровольные экзамены для выпускников вузов, чтобы набрать себе необходимых специалистов. Этим вопросом занимается Рособрнадзор, и мы надеемся, что такой опыт станет повсеместным.
Профессиональный уровень выпускников сегодня очень разный даже в рамках одного и того же учебного заведения. К нам в магистратуру приходят выпускники бакалавриата разных вузов. Возможно, кто-то из них хуже знает математику и физику, зато имеет высокую мотивацию. В России около сотни сильных технических университетов. Их выпускники соответствуют высоким международным критериям. Когда мы смотрим на зарубежных выпускников, то наши превосходят их в широте подготовки, а те – более нацелены на результат (чему нам, конечно, можно было бы поучиться). Так что речь не идет о потере уровня образования в высшей школе в России. Другое дело – вопрос востребованности: выпускник как можно скорее должен включаться в реальную работу. Единственный способ достичь преемственности между вузом и работодателями – заниматься образовательным процессом вместе, как это делается в Физтехе всю его историю.
Владимир ПОЛЯНСКИЙ
д.т.н., зав. лаб. прикладных исследований ИПМаш РАН, профессор Высшей школы киберфизических систем и управления ИКНТ СПбПУ Петра Великого
Совершенно некорректно обсуждать вопросы высшего образования в отрыве от остальных проблем общества, прежде всего, школьного образования и экономики.
Начнем с того, что в школе никто не знает, какими навыками должны обладать выпускники. Например, один из министров науки и образования сказал, что школа должна воспитывать "грамотного потребителя". Но кто он? Если это человек, умеющий выбрать необходимый товар и использовать его для жизни, не пытаясь изменить его назначение или даже просто ремонтировать, то умение писать и считать не обязательно. Только читать и четко исполнять инструкции. Тогда не нужна даже средняя школа. Одного-двух классов с особым акцентом на четкое выполнение инструкций вполне достаточно. Остальное – пустая трата денег. Конечно, по инерции мы будем учить одиннадцать лет, но жизнь возьмет свое, и обуза лишних девяти классов станет всем очевидной – ее отменят.
Неопределенность целей в деятельности средней школы приводит к тому, что среднего образования нет уже сейчас, только обрывочные несистемные знания по ряду предметов, которые в жизни не нужны. Поэтому они быстро забываются, как стихи с детсадовского утренника.
Высшая школа получает молодых людей мало способных учиться дальше, так как настоящего среднего образования они не получили.
Проблема экономики России состоит в полном отсутствии творческого начала. Только потребительское. Зачем что-то изобретать и разрабатывать – все готово, надо только купить и правильно использовать. Ситуация немного изменилась с введением санкций, но общее настроение осталось. В политике некоторых крупных компаний до сих пор написано "умный потребитель". В таких условиях в инженерах нет потребности – нужны только техники, умеющие выбрать необходимое оборудование и использовать его, не пытаясь изменить его назначение, модернизировать или ремонтировать.
Это значит, что высшая школа, как кузница, прежде всего инженеров в широком смысле этого слова, никому не нужна. Полученные знания студенты быстро забывают за ненадобностью. А те, кто уже определился с местом работы, начинают саботировать учебу.
К этому необходимо добавить невостребованность преподавателей как специалистов и консультантов для экономики, а также огромную среднюю по вузам России аудиторную нагрузку, которая практически сравнялась, а кое-где и превысила нагрузку учителей. Такое положение приводит к постепенной деградации и знаний, и навыков преподавателей как специалистов. Замечу, что в СССР ситуация была совершенно иной, а в западных странах и сейчас преподаватели обладают большим авторитетом и востребованы как специалисты в разных областях исследований и промышленных производств.
Конечно, надо снижать нагрузку и поднимать зарплату, которая у среднего доцента равна зарплате дворника, иначе преподавателей вообще не останется. Но это не приведет к существенному улучшению положения, так как вуз – только звено в подготовке специалистов для работы в экономике. Без системного решения деградация продолжится.
Михаил ЛАТЫШЕВ
к.т.н., с.н.с., ведущий инженер ФБУ "Тест – С.-Петербург"
Предлагаю свое мнение относительно проблем технического образования, поскольку совсем недавно преподавал в одном из петербургских университетов. Как известно, взятая сегодня за основу организации обучения студентов вузов в нашей стране так называемая Болонская система подразумевает две ступени – бакалавр и магистр. Бакалавров готовят для работы, преимущественно, в промышленности, а магистров, как правило, – в науке (в университетах). Это сложившаяся зарубежная практика. Причем, квалификация бакалавр не считается там неким "недовысшим" образованием. Специалист данной квалификации может "дорасти" до достаточно высокой должности в сфере производства и отраслевой науки (исследовательских подразделений компаний или корпораций).
У нас многие, если не все технические вузы, перешли на Болонскую систему примерно следующим образом: программа первых четырех курсов советского вуза была сжата до трех с половиной лет (т.к. несколько месяцев надо оставить на дипломное проектирование) и назвали это программой подготовки бакалавров. Следующие два года – магистерская подготовка.
Следует отметить, что, в продолжение "советской" практики подготовки инженеров в учебные программы бакалавров включено много общеобразовательных предметов. Приведу реальный пример перечня таких дисциплин из программы подготовки бакалавров (в сфере приборостроения) одного из санкт-петербургских университетов: иностранный язык, культурология, правоведение, история, экономика, философия, экология, инновационное предпринимательство, основы системного подхода, технологии нововведений и еще ряд других. По-моему, этот список даже длиннее, чем был в советское время при сроке обучения пять с половиной лет, например, в Ленинградском политехническом институте. Сколько времени остается на специальные дисциплины? Очень мало.
В иностранных университетах программа подготовки бакалавров несколько иная. Там существенно меньше общеобразовательных дисциплин, и на первом курсе преподают некоторые специальные предметы. В частности, в Финляндии студент архитектурного факультета уже к концу первого курса должен представить свой проект здания.
В советское время преподаватели вузов любили говорить: "В вузе учат не только предметам, в первую очередь вас учат учиться". И здесь ситуация тоже ухудшилась. Нынешняя система рейтингов стала антистимулом для реального получения знаний. В течение семестра студент может получить рейтинг от 0 до 80, максимальный рейтинг за экзамен – 20 баллов. Студент, пришедший на экзамен с 54 баллами, не может получить выше тройки, тогда как набранные в течение семестра 80 баллов гарантируют ему оценку не ниже четверки (даже если не ответит на большинство вопросов билета). Это формализованные требования. На практике преподаватели в нарушение этих требований работают по более объективным традиционным правилам приема экзаменов. Но ведь это до первого случая юридического предъявления претензий со стороны студента! Таким образом, в вузе стала главной посещаемость, а не знания, защищенные на экзамене.
Итак, российский бакалавр получает крайне скудное профессиональное образование. Ему гораздо сложнее освоиться на производстве, чем имеющим (в прошлом) категорию специалиста. Лично наблюдая крайне низкий уровень профессиональной подготовки выпускников бакалавриата, отмечу, что, к сожалению, иногда он даже ниже, чем у выпускников советских техникумов. Сегодня у не глупых и желающих работать ребят часто нет ни знаний, ни умений. Конечно, бывают исключения.
Подготовка магистров – отдельный вопрос. Два года дается магистранту для завершения образования и защиты магистерской диссертации. Программы подготовки магистров в ряде вузов ориентированы не только на научную, но и на производственную деятельность. Пример – выдержка из соответствующей программы одного провинциального Российского университета.
"Подготовка магистров ориентирована на виды профессиональной деятельности (профили):
Производственно-технологическая;
Проектно-конструкторская;
Организационно-управленческая;
Научно-исследовательская;
Монтажно-наладочная;
Сервисно-эксплуатационная;
Педагогическая и др."
Однако это совсем не то, на что должна быть нацелена подготовка магистров согласно Болонской системе. Это героические попытки все-таки подготовить полноценного инженера в сегодняшних условиях.
Кстати, в России происходит постепенная формализация отнесения категории бакалавр к "недовысшему" образованию. В частности, во многих принимаемых в последние годы профессиональных стандартах бакалавры допускаются только на низшие инженерные категории, для более высоких требуется диплом магистра.
Таким образом, применительно к техническим вузам собственно Болонская система в России не приживается. Фактически, сегодняшняя квалификация бакалавра у нас имеет мало общего с бакалавром в европейской Болонской системе. Для получения квалификации инженера четырех лет обучения (по российским программам) мало. Собственно, этот вывод был понятен специалистам еще до принятия текущей концепции образования. В начале двухтысячных годов группа ректоров технических вузов Санкт-Петербурга активно выступала под лозунгом "Не пустим Болонку в оборонку".
Есть еще много проблем в российском высшем образовании, связанных со слабой заинтересованностью преподавателей в качестве обучения, громадным разрывом доходов профессуры и руководящего аппарата факультета и вуза, гигантским количеством бумаг, которые руководство требует от преподавателей, но об этом не буду.
В заключение изложу свое личное мнение преподавателя-практика: для подготовки технических специалистов инженерного уровня наиболее предпочтительно вернуться к образовательной категории "специалист" со сроком обучения 5–5,5 лет.
Ирина ЗАНОЗИНА
д.т.н., начальник отдела оценки качества нефти и нефтепродуктов "СвНИИНП", профессор кафедры "Химическая технология переработки нефти и газа" СамГТУ
Что может сказать о сегодняшней высшей школе специалист, получивший образование в 70–80-е годы прошлого столетия и работающий по специальности, защитивший кандидатскую диссертацию в лихие 90-е, докторскую в 2010-е, сумевший совмещать работу в научно-исследовательском институте с преподавательской деятельностью с 2005 года?! Это обо мне…
На сегодняшний день я читаю лекции для бакалавров и магистрантов двух вузов Самары по химмотологии продуктов нефтепереработки, включая горюче-смазочные материалы для авиационной и космической техники, по технологии производства специальных продуктов, провожу лабораторные работы по оценке основных показателей качества нефтепродуктов. А работая в НИИ, общаюсь с молодыми специалистами и имею возможность оценить уровень их профессиональной подготовки. То есть вижу две стороны одной медали!
Буду кратка и перечислю только преимущества российской высшей школы по сравнению с возможностями вузов 70-х годов прошлого века, когда получало образование наше поколение. Это привлечение к лекционным курсам "производственников" с весомым опытом работы и авторитетом в научных кругах; использование лабораторной и методической базы, программного обеспечения в области моделирования технологических процессов промышленных предприятий и отраслевых НИИ, где в дальнейшем выполняются реальные курсовые проекты, дипломные и магистерские работы.
Приведу пример совместной работы (вуз – НИИ) в 2017 году. Выпускницы одного из Самарских университетов выполняли дипломные работы на базе отдела оценки качества нефти и нефтепродуктов Средневолжского НИИ по нефтепереработке (Новокуйбышевск). За это время они приобрели конкретные знания по аналитическому контролю нефтесырья, определенные навыки выполнения испытаний с применением инструментальных методов и др. До получения дипломов специалистов они уже начали свою трудовую деятельность в заводской лаборатории НПЗ с перспективой карьерного роста в качестве молодого специалиста! Это говорит о востребованности кадров с высшим профильным образованием.
Правильное решение вуза по направлению студентов на производственную и преддипломную практику в отраслевые предприятия и НИИ, ответственность руководителей и специалистов принимающей стороны дают свои положительные "всходы" – это курсовые и дипломные работы, выполненные под руководством профессионалов с практической значимостью для выпускников высшей школы. Но есть проблема: при фактическом выполнении дипломной работы в стенах предприятия тот, кто передает свои знания студентам, будущим коллегам, планирует и обеспечивает выполнение данной работы с реальными объектами, на реальном оборудовании с реальным программным обеспечением, по "законам" вуза не является руководителем либо консультантом по работе, которая в дальнейшем становится интеллектуальной собственностью университета. Вопрос: как быть?
Однако мне, специалисту в области нефтепереработки, аналитического контроля и методологического обеспечения мониторинга качества нефтесырья и продуктов переработки, который служит на благо молодого поколения в должности профессора родной кафедры "Химическая технология переработки нефти и газа", нравится работать со студентами (будь то бакалавры или магистранты), делиться с ними накопленными знаниями. Этот опыт пополняется ежедневно при решении задач и проблем производства и, в свою очередь, позволяет развивать научно-методические основы исследования "черного золота" страны и зарубежья в ведущем институте нефтеперерабатывающей отрасли. Высшая школа для производства, а производственники – для высшей школы. И это реальность! ■
А что сегодня лежит в фундаменте российской высшей школы? Насколько высок профессиональный уровень выпускников российских вузов? Каким образом и до какой степени стоит реформировать систему высшего образования, чтобы оно отвечало объективным требованиям современного общества? И так ли уж достаточно для этого просто решить проблему финансирования?
Александр КЕССЕНИХ
д.ф.-м.н., профессор, ведущий научный сотрудник ИИЕТ им. С.И.Вавилова РАН
Вы забыли указать еще одну фундаментальную опору высшего образования: качественное среднее образование. Когда студент-первокурсник не знает, на какие ионы диссоциирует соль и не умеет определить степень окисления того или иного элемента в соединении, о дальнейшем с ним уже трудно разговаривать. Поэтому в первую очередь нужно повысить уровень образования в средней школе. И первым шагом в этом направлении должна стать качественная подготовка учителей. И достойная оплата их труда. Молодые преподаватели в школах, да и в вузах, не должны получать нищенскую зарплату, иначе в российском образовании скоро просто не останется квалифицированных кадров – молодые специалисты уйдут в продавцы и менеджеры, чтобы прокормить семью.
Еще одна важная задача – создание системы положительной мотивации школьников и студентов. Только это позволит отучить школяров от привычки надеяться на шпаргалки, щелкать клавишами своих смартфонов во время контрольных и экзаменов. Но для этого необходимо в корне менять стиль обучения. Серьезно заниматься профориентацией и в школах, и в вузах. Разумно и творчески подходить не только к обучению, но и к системе контроля – не надеяться лишь на тестовые методы.
Только в этом случае молодые люди будут понимать, что в первую очередь им нужны реальные знания, а не бумага с печатью или связи и знакомства. Но главное – молодежь должна быть уверена в завтрашнем дне и в том, что полученные знания будут обязательно востребованы. Трудные задачи. Но их надо решать.
Николай КУДРЯВЦЕВ
д.ф.-м.н., член-корреспондент РАН, ректор МФТИ
Система высшего образования должна ориентироваться на потребителей выпускников – работодателей. В советское время после окончания вузов выпускников распределяли на предприятия, где они должны были отработать не меньше трех лет. В 90-е, с приходом рыночной экономики, стали появляться государственные и частные учебные заведения, ориентированные на спрос. Сегодня вузы сами определяют контрольные цифры приема, исходя из социально-экономических запросов и с учетом того, что выпускники, работающие не по специальности, создают вузу негативный имидж.
Сейчас проходят проверку на эффективность разные формы взаимодействия с бизнес-сообществом. Например, в этом году в Москве проводится такой эксперимент: несколько технологических компаний организовали дополнительные добровольные экзамены для выпускников вузов, чтобы набрать себе необходимых специалистов. Этим вопросом занимается Рособрнадзор, и мы надеемся, что такой опыт станет повсеместным.
Профессиональный уровень выпускников сегодня очень разный даже в рамках одного и того же учебного заведения. К нам в магистратуру приходят выпускники бакалавриата разных вузов. Возможно, кто-то из них хуже знает математику и физику, зато имеет высокую мотивацию. В России около сотни сильных технических университетов. Их выпускники соответствуют высоким международным критериям. Когда мы смотрим на зарубежных выпускников, то наши превосходят их в широте подготовки, а те – более нацелены на результат (чему нам, конечно, можно было бы поучиться). Так что речь не идет о потере уровня образования в высшей школе в России. Другое дело – вопрос востребованности: выпускник как можно скорее должен включаться в реальную работу. Единственный способ достичь преемственности между вузом и работодателями – заниматься образовательным процессом вместе, как это делается в Физтехе всю его историю.
Владимир ПОЛЯНСКИЙ
д.т.н., зав. лаб. прикладных исследований ИПМаш РАН, профессор Высшей школы киберфизических систем и управления ИКНТ СПбПУ Петра Великого
Совершенно некорректно обсуждать вопросы высшего образования в отрыве от остальных проблем общества, прежде всего, школьного образования и экономики.
Начнем с того, что в школе никто не знает, какими навыками должны обладать выпускники. Например, один из министров науки и образования сказал, что школа должна воспитывать "грамотного потребителя". Но кто он? Если это человек, умеющий выбрать необходимый товар и использовать его для жизни, не пытаясь изменить его назначение или даже просто ремонтировать, то умение писать и считать не обязательно. Только читать и четко исполнять инструкции. Тогда не нужна даже средняя школа. Одного-двух классов с особым акцентом на четкое выполнение инструкций вполне достаточно. Остальное – пустая трата денег. Конечно, по инерции мы будем учить одиннадцать лет, но жизнь возьмет свое, и обуза лишних девяти классов станет всем очевидной – ее отменят.
Неопределенность целей в деятельности средней школы приводит к тому, что среднего образования нет уже сейчас, только обрывочные несистемные знания по ряду предметов, которые в жизни не нужны. Поэтому они быстро забываются, как стихи с детсадовского утренника.
Высшая школа получает молодых людей мало способных учиться дальше, так как настоящего среднего образования они не получили.
Проблема экономики России состоит в полном отсутствии творческого начала. Только потребительское. Зачем что-то изобретать и разрабатывать – все готово, надо только купить и правильно использовать. Ситуация немного изменилась с введением санкций, но общее настроение осталось. В политике некоторых крупных компаний до сих пор написано "умный потребитель". В таких условиях в инженерах нет потребности – нужны только техники, умеющие выбрать необходимое оборудование и использовать его, не пытаясь изменить его назначение, модернизировать или ремонтировать.
Это значит, что высшая школа, как кузница, прежде всего инженеров в широком смысле этого слова, никому не нужна. Полученные знания студенты быстро забывают за ненадобностью. А те, кто уже определился с местом работы, начинают саботировать учебу.
К этому необходимо добавить невостребованность преподавателей как специалистов и консультантов для экономики, а также огромную среднюю по вузам России аудиторную нагрузку, которая практически сравнялась, а кое-где и превысила нагрузку учителей. Такое положение приводит к постепенной деградации и знаний, и навыков преподавателей как специалистов. Замечу, что в СССР ситуация была совершенно иной, а в западных странах и сейчас преподаватели обладают большим авторитетом и востребованы как специалисты в разных областях исследований и промышленных производств.
Конечно, надо снижать нагрузку и поднимать зарплату, которая у среднего доцента равна зарплате дворника, иначе преподавателей вообще не останется. Но это не приведет к существенному улучшению положения, так как вуз – только звено в подготовке специалистов для работы в экономике. Без системного решения деградация продолжится.
Михаил ЛАТЫШЕВ
к.т.н., с.н.с., ведущий инженер ФБУ "Тест – С.-Петербург"
Предлагаю свое мнение относительно проблем технического образования, поскольку совсем недавно преподавал в одном из петербургских университетов. Как известно, взятая сегодня за основу организации обучения студентов вузов в нашей стране так называемая Болонская система подразумевает две ступени – бакалавр и магистр. Бакалавров готовят для работы, преимущественно, в промышленности, а магистров, как правило, – в науке (в университетах). Это сложившаяся зарубежная практика. Причем, квалификация бакалавр не считается там неким "недовысшим" образованием. Специалист данной квалификации может "дорасти" до достаточно высокой должности в сфере производства и отраслевой науки (исследовательских подразделений компаний или корпораций).
У нас многие, если не все технические вузы, перешли на Болонскую систему примерно следующим образом: программа первых четырех курсов советского вуза была сжата до трех с половиной лет (т.к. несколько месяцев надо оставить на дипломное проектирование) и назвали это программой подготовки бакалавров. Следующие два года – магистерская подготовка.
Следует отметить, что, в продолжение "советской" практики подготовки инженеров в учебные программы бакалавров включено много общеобразовательных предметов. Приведу реальный пример перечня таких дисциплин из программы подготовки бакалавров (в сфере приборостроения) одного из санкт-петербургских университетов: иностранный язык, культурология, правоведение, история, экономика, философия, экология, инновационное предпринимательство, основы системного подхода, технологии нововведений и еще ряд других. По-моему, этот список даже длиннее, чем был в советское время при сроке обучения пять с половиной лет, например, в Ленинградском политехническом институте. Сколько времени остается на специальные дисциплины? Очень мало.
В иностранных университетах программа подготовки бакалавров несколько иная. Там существенно меньше общеобразовательных дисциплин, и на первом курсе преподают некоторые специальные предметы. В частности, в Финляндии студент архитектурного факультета уже к концу первого курса должен представить свой проект здания.
В советское время преподаватели вузов любили говорить: "В вузе учат не только предметам, в первую очередь вас учат учиться". И здесь ситуация тоже ухудшилась. Нынешняя система рейтингов стала антистимулом для реального получения знаний. В течение семестра студент может получить рейтинг от 0 до 80, максимальный рейтинг за экзамен – 20 баллов. Студент, пришедший на экзамен с 54 баллами, не может получить выше тройки, тогда как набранные в течение семестра 80 баллов гарантируют ему оценку не ниже четверки (даже если не ответит на большинство вопросов билета). Это формализованные требования. На практике преподаватели в нарушение этих требований работают по более объективным традиционным правилам приема экзаменов. Но ведь это до первого случая юридического предъявления претензий со стороны студента! Таким образом, в вузе стала главной посещаемость, а не знания, защищенные на экзамене.
Итак, российский бакалавр получает крайне скудное профессиональное образование. Ему гораздо сложнее освоиться на производстве, чем имеющим (в прошлом) категорию специалиста. Лично наблюдая крайне низкий уровень профессиональной подготовки выпускников бакалавриата, отмечу, что, к сожалению, иногда он даже ниже, чем у выпускников советских техникумов. Сегодня у не глупых и желающих работать ребят часто нет ни знаний, ни умений. Конечно, бывают исключения.
Подготовка магистров – отдельный вопрос. Два года дается магистранту для завершения образования и защиты магистерской диссертации. Программы подготовки магистров в ряде вузов ориентированы не только на научную, но и на производственную деятельность. Пример – выдержка из соответствующей программы одного провинциального Российского университета.
"Подготовка магистров ориентирована на виды профессиональной деятельности (профили):
Производственно-технологическая;
Проектно-конструкторская;
Организационно-управленческая;
Научно-исследовательская;
Монтажно-наладочная;
Сервисно-эксплуатационная;
Педагогическая и др."
Однако это совсем не то, на что должна быть нацелена подготовка магистров согласно Болонской системе. Это героические попытки все-таки подготовить полноценного инженера в сегодняшних условиях.
Кстати, в России происходит постепенная формализация отнесения категории бакалавр к "недовысшему" образованию. В частности, во многих принимаемых в последние годы профессиональных стандартах бакалавры допускаются только на низшие инженерные категории, для более высоких требуется диплом магистра.
Таким образом, применительно к техническим вузам собственно Болонская система в России не приживается. Фактически, сегодняшняя квалификация бакалавра у нас имеет мало общего с бакалавром в европейской Болонской системе. Для получения квалификации инженера четырех лет обучения (по российским программам) мало. Собственно, этот вывод был понятен специалистам еще до принятия текущей концепции образования. В начале двухтысячных годов группа ректоров технических вузов Санкт-Петербурга активно выступала под лозунгом "Не пустим Болонку в оборонку".
Есть еще много проблем в российском высшем образовании, связанных со слабой заинтересованностью преподавателей в качестве обучения, громадным разрывом доходов профессуры и руководящего аппарата факультета и вуза, гигантским количеством бумаг, которые руководство требует от преподавателей, но об этом не буду.
В заключение изложу свое личное мнение преподавателя-практика: для подготовки технических специалистов инженерного уровня наиболее предпочтительно вернуться к образовательной категории "специалист" со сроком обучения 5–5,5 лет.
Ирина ЗАНОЗИНА
д.т.н., начальник отдела оценки качества нефти и нефтепродуктов "СвНИИНП", профессор кафедры "Химическая технология переработки нефти и газа" СамГТУ
Что может сказать о сегодняшней высшей школе специалист, получивший образование в 70–80-е годы прошлого столетия и работающий по специальности, защитивший кандидатскую диссертацию в лихие 90-е, докторскую в 2010-е, сумевший совмещать работу в научно-исследовательском институте с преподавательской деятельностью с 2005 года?! Это обо мне…
На сегодняшний день я читаю лекции для бакалавров и магистрантов двух вузов Самары по химмотологии продуктов нефтепереработки, включая горюче-смазочные материалы для авиационной и космической техники, по технологии производства специальных продуктов, провожу лабораторные работы по оценке основных показателей качества нефтепродуктов. А работая в НИИ, общаюсь с молодыми специалистами и имею возможность оценить уровень их профессиональной подготовки. То есть вижу две стороны одной медали!
Буду кратка и перечислю только преимущества российской высшей школы по сравнению с возможностями вузов 70-х годов прошлого века, когда получало образование наше поколение. Это привлечение к лекционным курсам "производственников" с весомым опытом работы и авторитетом в научных кругах; использование лабораторной и методической базы, программного обеспечения в области моделирования технологических процессов промышленных предприятий и отраслевых НИИ, где в дальнейшем выполняются реальные курсовые проекты, дипломные и магистерские работы.
Приведу пример совместной работы (вуз – НИИ) в 2017 году. Выпускницы одного из Самарских университетов выполняли дипломные работы на базе отдела оценки качества нефти и нефтепродуктов Средневолжского НИИ по нефтепереработке (Новокуйбышевск). За это время они приобрели конкретные знания по аналитическому контролю нефтесырья, определенные навыки выполнения испытаний с применением инструментальных методов и др. До получения дипломов специалистов они уже начали свою трудовую деятельность в заводской лаборатории НПЗ с перспективой карьерного роста в качестве молодого специалиста! Это говорит о востребованности кадров с высшим профильным образованием.
Правильное решение вуза по направлению студентов на производственную и преддипломную практику в отраслевые предприятия и НИИ, ответственность руководителей и специалистов принимающей стороны дают свои положительные "всходы" – это курсовые и дипломные работы, выполненные под руководством профессионалов с практической значимостью для выпускников высшей школы. Но есть проблема: при фактическом выполнении дипломной работы в стенах предприятия тот, кто передает свои знания студентам, будущим коллегам, планирует и обеспечивает выполнение данной работы с реальными объектами, на реальном оборудовании с реальным программным обеспечением, по "законам" вуза не является руководителем либо консультантом по работе, которая в дальнейшем становится интеллектуальной собственностью университета. Вопрос: как быть?
Однако мне, специалисту в области нефтепереработки, аналитического контроля и методологического обеспечения мониторинга качества нефтесырья и продуктов переработки, который служит на благо молодого поколения в должности профессора родной кафедры "Химическая технология переработки нефти и газа", нравится работать со студентами (будь то бакалавры или магистранты), делиться с ними накопленными знаниями. Этот опыт пополняется ежедневно при решении задач и проблем производства и, в свою очередь, позволяет развивать научно-методические основы исследования "черного золота" страны и зарубежья в ведущем институте нефтеперерабатывающей отрасли. Высшая школа для производства, а производственники – для высшей школы. И это реальность! ■
Отзывы читателей
